Том 4. Творимая легенда - Страница 61

– А уж это неудобно, – визжал он, косясь на вице-губернатора. – Нигде в каталогах одобренных книг нет их.

Потерин воспользовался случаем поинсинуировать на учителей. Доносил, что Воронок в церковь не ходит и для каких-то чтений учеников к себе собирает.

– А уж надо с ним поговорить, – сказал Дулебов. – Пригласите его в ваш кабинет, я с ним поговорю. А вы пока покажите Ардальону Борисовичу кабинет учебных пособий.

В кабинете Потерина Дулебов и Воронок долго разговаривали.

– Я не касаюсь ваших убеждений, – говорил директор, – но я должен поставить вам на вид, что вносить политику в школы невозможно. Дети не могут в этих вопросах разобраться. Это их развращает.

Воронок сказал сдержанно:

– Агентурным сведениям не всегда можно верить.

Дулебов слегка покраснел. Сказал досадливо:

– Мы не заводим агентов, но у нас много знакомых. Мы здесь давно живем. Мы не можем не слушать того, что нам рассказывают.

Всех бывших на экзамене почетный смотритель Жербенев пригласил к себе на обед. Только один Воронок отказался. Пришли и приехали и все, кто был в училище, и еще многие, кого Жербенев пригласил по этому случаю. Были Глафира Павловна и Кербах. Обед был долгий и обильный. За обедом и после обеда было много выпито. И все опьянели. Один Дулебов был трезв. Только слегка разрумянился от ликеров, – он очень их любил.

Члены черносотенного союза воспользовались случаем сказать Дулебову и вице-губернатору злое о Триродове. Заговорили о триродовской школе, – и разговоры были пошлые.

– Фотографией занимается, – большой любитель.

– Зазовет к себе детей, разденет догола и снимает.

– Да у него и в лесу ребятишки нагишом бегают.

– Что ребятишки! И учительницы.

– Голые не голые, а босиком так они постоянно.

Жербенев сказал:

– Как простые бабы.

– Да, – сказал вице-губернатор, – бабы босиком ходят, а это очень безнравственно. Надо запретить.

– Бедные люди, – сказал кто-то.

Вице-губернатор сердито сказал:

– Это – порнография.

И все ему вдруг поверили. Вице-губернатор угрюмо говорил:

– Он на нас жалуется, что будто бы мы его учительницу выдрали. Но это он врет. Это он сам ее выдрал. Нам не нужно девок драть, – это ему нужно, потому что он очень развратный.

Говорили, что Триродов с хлыстами очень дружит. Кербах говорил:

– Лошадей завел, экипажи, а я знаю человека, который его голяком знал. Подозрительно, откуда у него деньги.

Глафира Павловна смотрела на Шабалова и шептала Дулебову:

– Он, я знаю, патриот, но у него ужасные манеры.

Дулебов говорил:

– Он очень глуп и неразвит, но усерден. Если его направлять как следует, то он может быть полезен.

Утром директор народных училищ поехал в триродовскую школу в Просяных Полянах. Поехали еще вице-губернатор и Шабалов. Собрались все в доме дирекции. Уселись в разные экипажи. Все после вчерашней выпивки были еще немного под парами. Среди прекрасной природы вели пошлые, полупьяные разговоры. Все это имело вид прогулки на пикник.

Зинаида Григорьевна Дулебова ехала с Кербахом. Они вели язвительные разговоры. Перемывали косточки всем знакомым. Госпожа Дулебова рассказывала о перчатках Потерина. Потом рассказала о самоубийстве свояченицы другого инспектора. Она утопилась будто бы потому, что боялась, как бы у нее от него не родился ребенок. Потом рассказала, как третий инспектор напился в бане и там подрался с городским головою.

Шабалов ехал с Жербеневым в его коляске. Говорил:

– Закусить бы теперь хорошо.

Жербенев уверенно ответил:

– Там дадут.

Гости были уверены, что их ждут. Зинаида Григорьевна Дулебова говорила:

– Самое интересное припрятано.

Кербах сказал:

– Ну, мы разведаем.

Было раннее, свежее утро. Дорога шла лесом. Ехали уже долго. Стало казаться, что без конца повторяются все одни и те же полянки и перелески, холмы, ручьи, мосты. Стали спрашивать кучеров:

– Да туда ли ты едешь?

– Да, никак, ты с дороги сбился?

– Кажись, туда.

Над домом Триродова видны были две башенки. Они остались вправо. И все никак было не найти дороги. И уже долго плутали. Дороги извивались и разветвлялись. Наконец кучер переднего экипажа остановил лошадей. За ним остановилась и вся вереница экипажей.

– Надо поспрошать кого-нибудь, – сказал кучер. – Вон мальчуган какой-то идет.

Из лесу по дороге шел лет десяти босоногий мальчик. Шабалов закричал ему свирепым голосом:

– Стой!

Мальчик глянул на экипажи. Спокойно продолжал свой путь. Шабалов заорал неистово:

– Стой, паршивец! Шапку сними! Видишь, господа едут, – что не кланяешься?

Мальчик остановился. С удивлением смотрел на этот ряд разнокалиберных экипажей, не снимая шапки. Дулебова решила:

– Да это просто идиот какой-то!

– А вот мы его разговорим, – сказал Кербах.

Он вышел из экипажа и пошел к мальчику, спрашивая:

– Ты знаешь, где школа Триродова?

Мальчик молча показал рукою одну из дорог. Быстро убежал, скрывшись где-то в кустах.

И вот наконец дорога пошла вдоль забора. Все вокруг было пустынно и тихо. Никто не ждал, по-видимому, гостей и не думал встречать их.

Наконец подъехали к воротам в ограде. Осмотрелись. Было очень тихо. Никого нигде не было видно. Шабалов соскочил с дрожек и принялся искать звонок. Госпожа Дулебова, раздражаясь, говорила:

– Да что это такое!

Попытались сами открыть калитку и не смогли. Шабалов закричал: